|
Участник персидского похода 1796 г. генерал Федор Симонович о Табасаране
Статья посвящена анализу двух работ Ф.Ф. Симоновича «Описание Южного Дагестана» и «Описание Табасарана», написанных им в 1796 г. при снятии на карту Южного Дагестана. Вторая работа целиком посвящена Табасарану. Обе работы содержат ряд вопросов социально-экономического положения Табасарана в конце XVIII в. Они касаются характеристики владений Табасарана – майсумства, кадийства и союзов сельских общин, объединенных им под названием Девек Елеми, где даны имена беков с центрами их владений, количества сел, численность населения, а также вооруженных сил каждого из них и их общее количество. Интересно мнение автора, что табасаранцы – это народ, происшедший от смешения евреев и персов, с чем, конечно, нельзя согласиться. Останавливаясь на занятиях табасаранцев, Ф.Ф. Симонович дает характеристику хозяйственного развития различных частей Табасарана, акцентируя внимание на развитость различных отраслей сельского хозяйства, из чего складывается общая картина экономического положения Табасарана в целом, а также его владений и союзов сельских общин.
Федор Филиппович Симонович (1760-1815) – по национальность славянин из венгерских дворян. В 1793 г. из австрийской армии перешел в русскую, участвовал в военных действиях в Кабарде, в 1796 г. – в Персидском походе, возглавленном ген.-поруч. В.А. Зубовым. Будучи в Дагестане, Ф.Ф. Симонович снимал Южный Дагестан на карту и конкретно «снял Табасаран, Дербентское, Куббинское, Ахтынское, Рутульское и Хамбутаево владения и «оным топографическое описание сочинил». Участвовал в военных действиях против персиян и в осаде Эрзерума. В 1810 г. в чине генерал-майора состоял правителем Имеретии, Абхазии, Мингрелии и Гурии, затем был военным губернатором Грузии...
...Табасаран – это родина одного из древних народов Дагестана, на территории которого находились три политические структуры: майсумство, кадийство и союзы сельских общин. Располагался Табасаран в Южном Дагестане, находясь в окружении других южнодагестанских владений и союзов сельских общин. Как писал Ф.Ф. Симонович, Табасаран граничил «к северу с уцмийскими народами, терекемей, кайдаками и каракайдаками, к востоку с Дербентским владением, к полудню с провинцией Кура, а к западу казыкумыками» [11, с. 152].
Во второй работе Ф.Ф. Симонович дает и размеры территории Табасарана. Как писал он, эта «земля табасаранского народа, простираясь по хребту, вышедшему из Кавказских восточных гор и вершин рек Койсу и Самура, оканчивающимися же утесистыми крутизнами, образующими Дербентское предгорье у Каспийского моря, занимает в длину от востока к западу около семидесяти, а в ширину от юга к северу около пятидесяти верст» [10, с. 197].
Симонович писал, что Табасаран делится на три «главные владения, как-то: на масума (майсумство. – Авт.), кадиево (кадийство. – Авт.), на Девек Елеми» и сразу же писал о структуре этих владений, указав кто владел и управлял каждый из них. «Первые (т.е. майсумство и кадийство. – Авт.), – отмечал он, – заключают в себе других частных (т.е. – кроме майсума и кадия. – Авт.) временных владельцев, братьев и сродственников настоящих владельцев, как-то: масумово, Мустафы бека, шамахала, Али Гули масума, Дрич Табасаран» [11, с. 152-157]. Но во второй работе нет ни Девек Елеми, ни Дрич Табасарана. Здесь Ф.Ф. Симонович писал: «Земля табасаранцев разделяется двумя главными владельцами: масумом Захрабом и кадием Рустемом» [10, с. 199].
В связи с описанием этих «владений» большой интерес представляет сведения Ф.Ф. Симонович о главных селах, их местоположением и какой из перечисленных выше феодалов проживал в том или ином из селений. Так, как писал он, – майсум проживал «в главном табасаранском селении Чеграх (Джарах. – Авт.), располагаемой «на острой и крутой, вышедшей от Карасирта, при ручье впадающей в Рубас. Со стороны гор защищается оно поперечною стеною и двумя башнями, а с другой стороны утесом горы» [11, с. 153].
Продолжая перечень основных сел майсумства, Ф.Ф. Симонович останавливается на Карчаге, являвшемся местопребыванием Мустафы бека и отмечал при этом, что это селение «имеет с Чеграх сходное местоположение и защищается также со стороны гор на большое пространство стеною к двумя башнями, а со стороны реки утесом каменистым и горами». Другими селами майсумства, по сведениям Ф.Ф. Симоновича, были: «Чудат, пребывание шамхалово, при ручье, впадающей в Гургели, Хорик, пребывание Али Гули масума, на ручье, впадающей в Рубас. Дрич Табасаран включает в себя горные деревни по Карасирту, они управляются независимыми узденями, служившими масуму» [11, с. 153]...
...По сведениям Ф.Ф. Симо-новича, в конце XVIII в. в майсумстве Табасаранском было до 70 сел, а число жителей мужского пола – до 21000 душ [11, с. 153].
Иные сведения о количестве сел в майсумстве и численности населения дают другие участники Персидского похода 1796 г. Так, И.Т. Дренякин писал, что в майсумстве было всего 7 тыс. дворов и 21 тыс. жителей [6, таблица]. По П.Г. Буткову, в майсумстве было до 40 деревень и до 24 тыс. душ [1, с. 210].
Останавливаясь на доходах майсума, Ф.Ф. Симонович писал, что кроме 3000 рублей ханскими деньгами, которые он получал с некоторых горских деревень, не имел других доходов. И в то же время писал, что майсум «всем нужным на содержание свое довольствуется от подвластных ему подарков по приезде к ним или по призыве к себе чрез разное их приглашении» [11, с. 153]. По сведениям И.Т. Дренякина, майсум имел дохода всего 20 тыс. руб. [6, таблица].
Описывая Табасаранское кадийство, Ф.Ф. Симонович, как и о майсумстве, писал, что и к этому владению принадлежат частные временные владения Махмуд бека, Магомед бека и Мирза бека. Главным селением кадийства было сел Ерси «при речке Егри Булак». Выше него находилось сел Зил, где имелись «развалины бывшей Дербентской линии по Табасаранскому хребту». Среди других селений кадийства Ф.Ф. Симонович указывал на «Хоменди, пребывание Махмуд бека» и в связи с этим писал, что и в этих местах «продолжается линия упомянутых укреплений (т.е. Дербентской линии с башнями. – Авт.), из которых знатнейшая башня на Камахской горе, командующей (т.е. главной – Авт.) всеми семи местами» [11, с. 153].
В связи с описанием местности, связанной с Камахской горой, Ф.Ф. Симонович говорил о событиях, связанных с походом сюда Надир-шаха для покорения табасаранцев и других горцев Дагестана. Став лагерем на возвышенной гряде, Надир-шах намеревался на этом месте расположить город, и, как писал автор описания, он вследствие «некоторому неудачному своему предприятию и воспоследовавших к тому других следствий назвал сие место Иран Хараб, то есть гибель Персии» [11, с. 153]. Действительно, Надир-шах не раз пытался покорить табасаранцев, совершая сюда походы, но покорить их ему не удалось.
Продолжив перечень главных сел кадийства, Ф.Ф. Симонович после описанного выше, остановился на «Пенчи», где правил Магомет бек и находился «на утесистой каменистой горе при роднике, впадающей в Рубас». Здесь же он отметил, что «по дороге к деревне Маграчи (Марага. – Авт.) у урочища Кадчи стоят две каменные башни». Далее он писал о сел. Марага («Маграчи»), «пребывание Мурзы бека», расположенном «на утесистой же каменистой горе у дифилеи Диремержлер, где и жидовская (еврейская. – Авт.) деревня» [11, с. 153].
Всех сел, по Ф.Ф. Симоновичу, в кадийстве Табасарана было 20 и здесь же он писал, что кадий «пользуется доходами таковыми же, как и масум, да получает от жалованных дербентским Фет-Али ханом деревень на 5000 р. ханскими деньгами» [11, с. 153].
По сведениям И.Т. Дренякина, также писавшего в 1796 г., в кадийстве Табасарана было 10.666 дворов, а число жителей доходило до 31998 человек. Что касается доходов кадия, то, по сведениям И.Т. Дренякина, они составляли 40 тыс. руб. [6, таблица]. Другие сведения имеются в работе П.Г. Буткова, который писал, что под управлением кадия Табасарана находилось 18 деревень, в которых проживало всего 6000 душ [1, с. 210].
Как видим, и в описании кадийства Табасаранского Ф.Ф. Симонович говорит о частных временных владениях. И здесь, конечно, речь идет как о беках – родственниках кадия, так и служилых беках, получивших землю от владельца-правителя. И в связи с этим уместно обратиться к другому автору – участнику Персидского похода 1796 г. Д.И. Тихонову, который в своем «Описании Северного Дагестана», написанному в том же году, что и «Описание Южного Дагестана» и «Описание Табасарана» Ф.Ф. Симоновича. Он писал, что по правой стороне течения Дарбаха «до самого почти места укрепления персидского шах Надира, называемого Иранхараб, принадлежат земли табасаранцам владельцам Махмуту, а вверх речки – кадию Мухмет беку» [12, с. 128]. Как полагает проф. М.Р. Гасанов, здесь «речь идет не только о владении, но и о землях, в частности, о зимних пастбищах, принадлежащих табасаранским владельцам, о которых часто упоминают архивные материалы» [3, с. 25].
Ф.Ф. Симонович вообще не писал о повинностях зависимых крестьян, называемых, как и в других феодальных владениях, раятами. Между тем раяты каждого зависимого селения платили майсуму и кадию подати. И эта была плата за пользование землями майсума и кадия как самых крупных феодалов Табасарана. Эта была натуральная феодальная рента. Еще в 1728 г. участник Каспийского похода Петра I 1722 г. майор И.-Г. Гербер писал, что «доходы, которые махсум и кады получают, состоят в хлебе и другой пище, кроме штрафных денег» [4, с. 104]. Феодальная рента в пользу майсума и кадия являлась экономической реализацией феодальной собственности на землю. «Земля майсума и кадия, – пишет проф. М.Г. Гасанов, – по характеру пользования делится на две части. Часть земли отдавалась в пользование сельским обществам и отдельным лицам за плату (за указанную выше ренту. – Авт.). Другая – находилась в личном их пользовании, все работы выполнялись подвластными крестьянами бесплатно» [3, с. 25], это уже отработочная рента....
...Третье «владение», которое описал Ф.Ф. Симонович, – это Девек Елеми, которое, как писал он «составляет горный Табасаран, простираясь от Кадия к Дрич Табасарану (это одни из союзов сельских общин Табасарана. – Авт.), казыкумыкам и каракайдакам» Здесь не было феодальной власти, и поэтому Ф.Ф. Симонович писал, что это «владение» «управляется народом под разными узденями или наследственными начальниками, служащими большей частью кадию табасаранскому, а по обстоятельствам, и другим» [11, с. 154]. Далее он писал, что Девек Елеми «заключает в себе 15 деревень, из которых знатнейшие: суть Ягднк, Пилек и Хурук». По его же сведениям, в Девек Елеми «число жителей мужска пола» доходило до 5000 душ, а всего во всем Табасаране мужска пола до 32000 душ». В то же даже он писал, что по обыкновенному «народному исчислению, состоит Херх Мин (? – Авт.) Табасаран, то есть 40000 табасаранцев» [11, с. 154]. Видимо, указанное количество населения всего Табасарана было более или менее верным, если учесть предположения проф. В.Г. Гаджиева, писавшего, что «мы не сделаем большой ошибки, если укажем, что численность населения Табасарана в первой половине XVIII в. могла равняться 25-35 тыс.» [2, с. 204]. Примерно такая численность или немногим больше получится численность населения Табасарана во второй половине XVIII в., если учесть разноречивые цифры всех трех указанных выше авторов того времени.
По мнению Ф.Ф. Симоновича, табасаранцы по своему происхождению были евреи. Он писал: «Народ сей жидовского поколения, и по смешению с персидскими поселениями принял он магометанский закон секты Суниской» [11, с. 154]. Конечно, нельзя согласиться с этаким утверждением. Где же собственно табасаранцы, если они представляли смесь евреев и персов? Известно, что табасаранцы – это один из древних коренных народов Дагестана, относящийся к лезгинской языковой группы. Да, как и в других местах Дагестана, в Табасаране было много еврейского населения, о чем, кстати, писал, еще в первой половине XVII в. А. Олеарий («в Табасаране…теперь много-много живет иудеев») [9, с. 488]. Можно сослаться еще на слова Я. Рейнеггса, писавшего в 80-е годы XVIII в., что «к югу от Межелисса (Маджалиса. – Авт.) находятся разные поколения других народов, которой кроме татарского (имеется ввиду азербайджанский язык. – Авт.) еще имеет язык себе единственной свойственной, которой по имени земли табасаранким называют» [5, с. 278-279]. Это значит, что основным населением Табасарана были табасаранцы со своим языком, близким к языкам других южнодагестанских народов, известных как народы лезгинской языковой группы. Но помимо приведенных выше слов, Ф.Ф. Симонович «в конце первой работы писал, что «табасаранцы причисляются к дагестанским татарам и суть веры магометанской, секты Омаровой» и тем самым он практически признает, что табасаранцы, как и другие народы Дагестана, были коренным народом.
Интересны сведения Ф.Ф. Симо-новича о вооружении табасаранцев. Во второй статье он писал, что табасаранцы, как и другие «здешние народы, бывают всегда вооружены», причиной чему, по его мнению, были почти беспрерывные несогласия владельцев, т.е. распри, междоусобицы [10, с. 199]. Причем он отмечал, что каждая из трех частей имела свои воинские силы и «при общем…соединении народа можно положить к походу способных до 10000 человек» [10, с. 199]. По сведениям же И.Т. Дренякина, Табасаран мог выставлять немногим более 8 тыс. человек вооруженных (3 тыс. майсум и 5333 кадий) [6, таблица]. Отмечал Ф.Ф. Симонович «важность Табасарана по географическому положению, так как через его территорию проходили пути «сообщения Северного Дагестана с Южным и с Ширваном» [10, с. 199].
Останавливаясь на вопросе о занятиях табасаранцев, Ф.Ф. Симонович писал, что «Табасаран достаточествует скотоводством и есть способен, выключая некоторые горские деревни и другие, лежащие по Южной стороне хребта, к произведению всех хлебов, изобилует при пчеловодстве и разными плодами древесными и огородными, особливо же славится яблоками, грушами и орехами» [11, с. 154].
Хорошо описал занятия табасаранцев Ф.Ф. Симонович в особенности во второй статье, указав здесь конкретно и на зерновые культуры, которые выращивались ими. Здесь он отмечал, что «главным промыслом» (занятием. – Авт.) табасаранцев является «хлебопашество, состоящее в сорочинском пшене, пшенице и ячмене». Как писал он: «Они напоением полей посредством проведенных из речек и ручьев [канав] весьма в хлебопашестве успевают» [10, с. 199]. Как и в первой статье, и здесь он писал о садоводстве табасаранцев, отмечая, что «у них и плодовитые деревья разных родов» разведены [10, с. 199].
Речь здесь идет о Северном Табасаране. Что касается Южного Табасарана, то положение здесь было иное, что хорошо подчеркнуто во второй статье Ф.Ф. Симоновича. «Полуденный Табасаран, – писал он, – хотя отложе северного, но по жаркому воздуху не имеет сих произведений, так как и лесов в довольном количестве, и есть большею частию каменистой и бесплодной». Вместе с тем и северная половина Южного Табасарана имела такие же хорошие условия для занятий всеми видами хозяйственной деятельности. О ней Ф.Ф. Симоногвич писал: «Напротив того, северная оного половина изобилует всеми родами произведений и есть по умеренному воздуху и свойству грунта земли самая приятнейшая и для жительства полезная сторона» [10, с. 199].
Все приведенное о занятиях населения табасаранцев правдоподобно. Отмеченное в работах Ф.ФЙ. Симоновича находят подтверждение и в других источниках, и в работах авторов, писавших как до него, так и после него, т.е. в XIX в. Так, еще в 1728 г. И.-Г. Гербер писал: «Половина Табасарана, к Дербенту лежащие, имеет хорошие поля и хлебородную землю, а другие к горам живущие, питаются только одною скотиною и не имеют пашен или хлеба, ибо от стужи ничего не ростет, понеже горы, под которыми они живут, летом и зимою снегами покрыты и снега, которые у них падают, в июле месяце, разтаевают, и для того убогие люди» [4, с. 104]. Конечно, не все верно сказанное И.-Г. Гербером. Он, как отметил еще проф. В.Г. Гаджиев, «допустил явную ошибку, утверждая что крестьяне нагорного Табасарана [2, с. 204] питаются только одною скотиною и не имеют пашен или хлеба» [3, с. 104].
А вот что писал в 80-е годы XVIII в. Я. Рейнеггс: табасаранцы «занимают весьма обширное и плодородное пространство на Южном хребте Кавказа». И далее: «Скот и сады у них в великом изобилии, сверх того находятся у них во владении множество ключей нефти или горного масла» [5, с. 279] и ниже: «Главное народа упражнение состоит в разводе винограда, хлопчатой бумаги, хлеба родится довольно, также плодоносные леса и обильные пчелиные заводи приносят жителям немалую пользу» [5, с. 279].
Чтобы убедиться в правдоподобности сведений Ф.Ф. Симоновича по занятиям табасаранцев обратимся и к материалам XIX в. Наиболее интересны в этом плане являются сведения военного топографа П.Ф. Колокова, бывшего в Дагестане в 1831 г. и написавшего специальную статью о Табасаране [8, с. 314-318]. Здесь и даются занятия населения Табасарана по его частям. Останавливаясь на «Верхнем» (Горном) Табасаране, он писал, что здесь «почва земли не весьма плодоносна… и хлебопашество не весьма удобно, но сенокосы очень хорошие». Сеяли здесь в основном пшеницу, ячмень и в небольшом количестве просо, коноплю и кукурузу. Из садовых деревьев больше всего было ореховых. В отдельных селах занимались садоводством и виноградарством [8, с. 314].
О «Нижной Табасарани» он писал, что здесь «почва плодоноснее и хлебопашество удобнее и сенокосы удобнее». Кроме пшеницы, ячменя и конопли, сеяли хлопчатую бумагу, а в некоторых местах занимались табаководством и мареноводством. Хорошо было развито садоводство и виноградарство, в некоторых селах занимались пчеловодством.
В обеих частях было развито и пчеловодство, и скотоводство было развито хорошо. Как писал П.Ф. Колоколов, табасаранцы имели «довольное количество рогатого скота, преимущественно же баранов и коз» [8, с. 314].
Как видим, сведения Ф.Ф. Симоновича о занятиях табасаранцев в работе П.Ф. Колоковым не только подтверждаются, но и дополняются и конкретизируются, что говорит о правдивости их.
В целом, завершая анализ работ Ф.Ф. Симоновича о Табасаране, можно уверенно и без преувеличения сказать, что они представляют из себя добротный и весьма необходимый и важный источник не только по истории Табасарана, но и Дагестана вообще. Сведения, содержащиеся в них по различным вопросам социально-экономической истории, не могут быть обойдены учеными, занимающимися исследованием истории средневекового Дагестана.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
